К дребезжащей тишине присовокупилось предчувствие. В параллелепипеде стеклянных стен замер некто, прислушиваясь к звукам вокруг. Беспокойство принадлежало ему, но причина его была непонятна.

Привет, дорогой (сказала она и вошла, не спросив разрешения).
Привет (отозвался он).

Они помолчали.

А вот и я.
Вот и ты.
Ты не рад меня видеть?
Почему же… рад…
Вот я и умерла.
Давно?
Месяц назад.
М-м-м
…
И как это было?
Насколько могу вспомнить – пьяный водитель…
Кто-нибудь остался у тебя, там?
Муж. Сын.
Уже скучаешь?
Странно, но нет.
Это на тебя похоже.
У меня ушло много времени, чтобы найти тебя.
У меня ушло слишком много времени, чтобы дождаться тебя.
Двадцать лет.
И я не дождался.

Стальной мячик паузы заметался в стенах.

Ты злишься на меня за то, что я не пришла раньше?
Конечно, нет.
За что же ты тогда злишься?
С чего ты взяла, что я злюсь?
Не  знаю, но я уверена в этих нотках.
Я злюсь на тебя за то, что ты… пришла.
Жестоко.
Прости. Но ты бы отличила ложь.
Ты изменился.
Ты тоже изменилась, по крайней мере в моей голове.
Я скучала по тебе, между прочим.
Я тоже скучал.
И это правда. Как хорошо, когда ты уверен в том, что слышишь.
Это же рай…
Тут вообще не получается врать?
Получается, но люди странно реагируют
Люди?
Ангелы, если тебе так больше нравится
Больше. Так ты отвергаешь своего ангела?

Отвергаю.
Почему?
Злое знание так распорядилось.
Странные чувства отражались в двух парах глаз.
Все изменилось настолько?
«Настолько» — очень точное слово в данном контексте.
Ты причиняешь мне боль, точно полосуешь бритвой.

Ты не знаешь, что такое боль, а я и она – родственники.
Я новенькая, мне нужен помощник. Я мало знаю об этом мире, только то, что тут не получается врать и каждый уверен в своих предположениях. Покажешь мне этот мир?
Нет.
Иногда ложь бывает кстати.
Это невозможно, тогда бы ты не была ангелом.
Человеком?
Да.
Ты оставишь меня одну? Тут?
Того, что ты уже знаешь, достаточно для знакомства с раем.
Но он такой большой, я искала тебя так долго…
Всеобъемлющая истинность, царящая тут, защитит тебя от обмана и чего угодно, остальное поймешь сама.
Никто не хотел помогать мне…
Никто не хотел, чтобы ты нашла свою боль.
О чем ты?
Тут никто не ищет кого-то, лишь те, кто только что пришел оттуда, —  тех, кто уже давно тут. Остальные знают, что как ни крути, чем ни занимайся, встретишь кого тебе нужно, если это, конечно, действительно нужно.
Когда-то ты говорил, что наши отношения будут вечными.
Тогда я верил в это, сейчас – нет.
В чем причина?
Причин много. Допустим, ты слишком быстро забыла меня…
Что?! Ты умер, черт побери!
Не забывайся!
Что я должна была делать? Похоронить себя с тобой?
Нет, но не так быстро, тогда бы я понял.
Быстро? Месяц спустя — быстро? Я хотела отвлечься, я могла наложить на себя руки. Тебя же не стало, пойми! Я осталась одна!
Две недели, если быть точным.
Откуда такая точность? Я и сама не знаю – сколько точно
Здесь можно получить любую информацию, достаточно сделать запрос. Ты была единственным объектом моих запросов первый год. Теперь я знаю о тебе все.
Мне было страшно.
Мне тоже. От того, что я узнал.

И губы их тоже были разного цвета.

Двадцать лет пролетели очень быстро.
Для меня они тянулись вечностью.
Из-за меня?
Вообще. Ты перестала интересовать меня спустя три недели.
Почему три?
Понадобилась еще неделя, чтобы окончательно разоблачить культ личности.
Ты нужен мне, милый!
Не я, а кто-нибудь рядом. Чтобы не быть одной.
Ты бредишь. Ты ненавидишь меня за то, что я увлеклась кем-то после твоей смерти. С…м…е…р…т…и…   Правильно я тебя понимаю?
Неправильно. Я слишком неожиданно умер и долго не мог поверить в это. Я ненавидел тонкую грань мироздания, которая разделила нас. Тончайшая нить. У меня был выбор — вернуться младенцем или дождаться тебя, оставаясь собой. Я выбрал второе и погряз в запросах. Детализация нашей с тобой жизни. Все до мелочей, до нюансов.
И?..
Ты заставляешь меня смотреть на тебя странно. Ты прекрасно понимаешь, о чем я.
Я… Так не справедливо. Я не могу защищаться.
Ты не можешь врать.
Я не могу врать, а ты уверен в своих суждениях. Кошмар!
Знаешь, сначала я не понял, что в тебе не так. Будто пришла не ты. Сейчас понял. Ты перестала врать, любую ложь всегда чувствуешь подсознательно, отрицаешь это чувство сам перед собой, но в углах души своей все равно знаешь. Точно знаешь. Сейчас нет этого жуткого ощущения. Мы словно стоим на зеркале. Всеобъемлющая истинность.
Это было один раз. Я была пьяна, я не контролировала себя…
Это имеет значение?
Мы еще даже не были женаты. Я сомневалась…
Ха!
Один раз!
А потом я умер, и это уже не считалось изменой.
Зря ты копался в нашем грязном белье.
В твоем. Мне не в чем себя укорить.
Обязательно проверю.

Оба были ослепительно красивы в огранке ядовитого гнева.

Этому я, пожалуй, научу тебя.
Не нужно. Думаю, я найду того, кто научит меня всему, что есть в этом мире.
У тебя получится.
Захочу – будешь в ногах у меня валяться!
На секунду мне показалось, что ты осталась человеком.
Тебе полегчало?
Нет. Мне стало никак. Я озвучил тебе речь, которую составил без двух недель двадцать лет назад. Понятно, что в ней нет теперь эмоциональной силы, которая была тогда, и только ожог прошлого заставляет говорить тебе это теперь. Лишь бы говорить что-то, потому что на самом деле я не знаю, о чем говорить с тобой, ведь говорить нам не о чем.
Ты заставляешь смотреть на тебя странно.
Нет. Это твоя защитная реакция. Твоя маленькая душа выгорела бы дотла, если бы могла смириться с мыслью, что это так. Ты слышишь то, что хочешь слышать, только и всего.
Как зло!
Это ли зло?
Долго репетировал этот пасквиль?
Не задавай вопросов, не имеющих значения, а соответственно — риторических. А лучше не задавай вопросов.
Там я почему-то и не сомневалась, что здесь мы будем вместе.
Там ты не сказала бы ничего подобного. Если только обратное…
Я была умеренной сукой там, а как иначе я могла долго подогревать твой интерес к себе?
Была, есть и будешь.
Любая женщина такова.
Может быть. Уходи.
Ты пожалеешь…
Я пожалел о многом.
Я только и жила минутой, когда опять увижу тебя!

Ты забыла, где мы. Я всегда знаю, когда ты не уверена в своих суждениях, а значит, просто врешь.
Как плохо все…
Ты относишься к этому так, как привыкла относиться там. Я не нужен тебе — абсолютно. Здесь есть все, что нужно, и работать не надо.

Стальной мячик паузы опять заметался в стенах.

Я люблю тебя, дорогой…
…
Не могу без тебя, черт тебя побери!
Ты забываешься!
Это ты забылся. Вспомни… просто вспомни…
Что?
Нас!
Ты…
Не ты, а мы!
Ты…
Мы…
…
Я знаю, почему ты молчишь.
Почему?
Потому что ты не услышал вранья, и это тебя удивляет. Мой образ в твоей голове густо замешан на образе суки. Я не тот родной для тебя человек, которой была там.
Неведение было тому причиной. А здесь настал момент истины. Я очень ждал тебя первые лет пять. Чтобы поделиться.
Поделился. Сожалею.
Как все просто – она сожалеет…
А чего ты хочешь? Я была человеком там, пойми!
Я тоже был человеком.
Социальное животное, которое в тех или иных условиях может нарушить обет, мораль и все, что к этому относимо.

Сейчас я понимаю…
Она критично относится к своему поведению…
Язвишь? Зря… Я серьезно. И ты слышишь это…
Или хочу слышать?
Дотронься до меня…
Нет
Проведи пальцем…
Нет!
Поцелуй! Так, как умеешь только ты…
Нет!
Хорошо, просто посмотри… внимательно… но без призм – без подозрительности, без зла, просто смотри…
Не гипнотизируй. Мне нравится то, что я вижу, и всегда нравилось. Но это ничего не изменит.
Так хочется курить!

Здесь нельзя.
А что можно?
Читать, отдыхать, работать, изучать, делать запросы, общаться, много чего…
Заниматься любовью, пить вино?
И это.
Хм. У тебя есть вино?
Не знаю.
Я очень хочу…
Зародилась недолгая тишина, слегка нарушаемая звоном стекла, плеском жидкости, после чего две руки вооружившись стаканами, все же соприкоснулись.
Я…
Давай так просто… Я постарался забыть, что там было когда-то.
Ненавижу тебя!
Ты забыла все гораздо быстрее.
Какой великолепный вкус!
А ты думала! Это же рай!
Это можно пить вечно…
Вечно не получится…
Мне противны твои вечные «не».
Тут просто нельзя много пить. Ангелы будут странно смотреть.
Сейчас мне все равно.
Ангелы пьянеют быстрее людей.
Прекрасно. Я знаю, как навязать себя тебе. Я напьюсь, и тебе придется оставить меня на время, пока я не приду в себя. А за это время ты вновь станешь мой… Это легко.
Того, что у меня есть, тебе не хватит.
Ты льстишь себе. Это была шутка.
И это правильно.
Я достаточно перед тобой унизилась, больше тебе не представится такого счастья.
Унижение и счастье здесь отличаются от земных представлений. То, о чем ты говоришь, здесь называется по-иному.
Предлагаю напиться вместе. Ты всегда любил нарушать правила, что произошло с тобой?
Человек отличается от ангела. Ангел – это иное состояние.
Наверное, ты боишься, что на тебя будут странно смотреть?
Взгляд ангелов тоже отличается от взгляда людей. Он выжигает на тебе глубокие узоры. Ты еще узнаешь, что это такое. Я просто слишком хорошо тебя знаю, чтобы смотреть странно.
Мы можем остаться тут, и никто не будет видеть нас.
Не получится.
Почему? Может, и со мной наедине ты тоже боишься остаться?
Нет. Просто сюда скоро придут…
И кто же, мой хороший?
Другой ангел.
Ага! Его-то узоры тебя и страшат больше всего… Ее, вернее…
Мне это не нужно. Ради чего?
Ради меня…
Твое упрямство достойно «Оскара».
Я не могу легко расстаться с тем, что так долго считала своим.
Срок давности истек даже по земным законам…
Брось свои юридические штучки. Они всегда меня бесили…
Боюсь, меня не очень тянет соответствовать твоему эмоциональному состоянию. Теперь это не моя забота, тебе придется найти того, кто озадачится этой проблемой.

Не думаю, что это будет трудно.
Легко. Правда, открытость источников создает трудности.  Имея пятнышко в прошлом, можно долго натыкаться на странные взгляды. Но ты справишься…
Она красивая?
Да!

Настолько?
Мне нечего добавить. Хочешь, дождись и сама увидишь.
Она не ревнива?
Ревность тут тоже иное понятие. Здесь невозможно обмануть кого-то.
Не пойму, в рай я попала или в ад…
Мы вместе всего год. И это очень долгий год, более долгий, чем наши с тобой три, и те самые двадцать…
Я должна захлопать в ладоши?
Можешь хлопнуть дверью, если тебе это больше понравится.

Может быть, просто хлопнуть тебя по морде?
О, госпожа деструкция вновь проявила себя!

Ты сам вынуждаешь…
Наблюдая твою настойчивость, мог бы предположить, что ты нанюхалась амфетаминов, если бы не  знал, где мы находимся…
Не амфетаминов, а твоего дурацкого нигилизма.

Он адекватен, любимая.

Стальной мячик паузы в очередной раз заметался в стенах.

А тот художник… Я не могла ему не отдаться …
Извини, если я зевну.
Он нарисовал меня такой… Он видел меня так, как ты никогда не видел меня. Он восхищался мной, он творил меня, он готов был рисовать меня вечно, рисовать всегда, рисовать только меня. Это была слишком совершенная формула ухаживания, чтобы я могла ее игнорировать.
Того результата, которого он достиг своей картиной, я обычно добивался с помощью диалога. И я почти не помню случая, чтобы я не лукавил.
Прощай.
Прощай.

Она уходит, пытаясь хлопнуть дверью, но хлопнуть дверью в этом мире невозможно. Да и можно ли назвать дверью этот идеально-белый прямоугольник? Остатки вина очень медленно падают в стакан ангела. Он погружен в  вязкие мысли, беспокойство вместо хмеля противно кружит его светлую голову. Дверь вновь вздрагивает, пуская внутрь воплощенный в совершенную человеческую форму источник света, уверенный от кончиков золотого волоса до ослепительного мрамора безупречных ног.

От тебя только что вышла женщина?
Да.

Кто она?
Та, кто была до тебя. Я рассказывал тебе.
Зачем она приходила?
Она недавно тут.
Как ее имя?
Алиса.
Красивое . Ты любил ее?
Я любил ее имя.
Имя?
Да. В нежное время мой любимый герой женского рода была Алиса. При том, как та, что была в Стране чудес, так и ее тезка из книги Кира Булычева, которая сражалась с космическими пиратами. Я очень тепло относился к этому персонажу, для меня он был более чем материален, и даже некоторые сексуальные проекции того времени были связаны с той девочкой. И девушка, что была до тебя, стала эхом детства. Я просто любил ее имя…
Отвратительно!
Почему?
Она же человек.
Как и я. И мы не перестаем ими быть… даже сейчас…
Чем это закончилось?
Я забыл ее.
Почему?
Забыл и все.
И часто ты так забываешь?
Мне не нравится постановка вопроса.
Что же в ней не так?
Ты говоришь, как жертва. Ты не должна так говорить, ты должна быть уверена в себе. Ты необыкновенная девочка, иначе тебя не было бы рядом со мной, а значит то, на что ты намекаешь, с тобой произойти не может. С кем угодно, но не с тобой.
Алиса тоже была рядом.
Нет, она просто была. Но не рядом.
А я — рядом?
Ты – да.
Почему я рядом, а она нет?
Потому что я тебе сказал об этом.
Ей ты не говорил?
Нет.
Я могу быть спокойна?
Ты должна быть спокойна. Я не должен отвечать на эти вопросы, потому что ты сама на них отвечаешь. Ты нужна мне, а не я тебе. Подходи с этой позиции. Не надо вопросов, они ставят под сомнение все, а во мне сейчас сомнения нет. Если так получится, ты забудешь меня без промедления. Ангелы не нуждаются в смертных, понимаешь?
Понимаю.
И только так. Я с тобой рядом, потому что ты захотела этого, если тебе  надоест, ты закончишь неудавшийся проект.
Ты тоже этого хотел.
Да, но без твоего желания я не смог бы ничего.
Но…
Никаких «но». Ты не рассуждаешь, как проигравшая, ты рассуждаешь, как победительница. Ты побеждаешь, и это твой кредо-глагол. И мы больше не возвращаемся к этой теме. Потому что я твой — потому что ты одержала  победу надо мной, а у пленников не спрашивают их мнения, не спрашивают, что они сделали бы, если бы могли.
Ты — мой пленник.
Да, дорогая, и я рад, что ты это утверждаешь.

Два светлых источника сошлись, дрожащие сияния слились, и последнее, что можно было разглядеть слезящимися глазами, — как сплелись пальцы, как соприкоснулись губы, и одно дыхание осталось на двоих.
На следующий день в одной из родильных больниц, где-то в глубинке Франции, на свет появился еще один младенец. Девочка, прелестный розовощекий малыш, с нежным каштановым пушком на правильной формы головке.
Родители назвали ее Алисой.

 

 

 

Здесь находятся мои рассказы, повести и опыт из нежной сферы отношений, где встречаются влюбленные люди. В унисон стучат их сердца и как только они не испытывают свои чувства, эмоции и свою любовь, наслаждаясь мистикой эмоций.